Лекции Пайлота Бабы

Пустота – это и есть Господь
_{Пайлот Баба}

Мантры MP3

Намасте!

Мантры для вас!

Красивые Мантры! (скачать)

Фотоотчеты йога-туров, путешествий и прочих событий

!все новые отчеты внизу!

ОТКРЫТИЕ ЦЕНТРА В УЖГОРОДЕ	Дом йогов в Карпатах	ДЫШАТЬ И ЛЮБИТЬ
Гималаи, март 2011	День йоги	Пайлот Бабаджи в Америке
Фотосессия «На рижском взморье воздух свеж…(с)» 16.05.2013	Ашрам в Карпатах зимой, 2010г.	СЕМИНАР САТИ МАТЫ В ОДЕССЕ, декабрь 2010
ШИВА ЯГЬЯ В БХИНДЕ, ноябрь 2010	БОЖЕСТВЕННЫЙ НЕПАЛ С САТИ МАТОЙ, НОЯБРЬ 2010 (ЧАСТЬ 1, ЛЮМБИНИ И ПОХАРА)	БОЖЕСТВЕННЫЙ НЕПАЛ С САТИ МАТОЙ (ЧАСТЬ 2, ПОЛЕТЫ ВО СНЕ И НА ЯВУ)
БОЖЕСТВЕННЫЙ НЕПАЛ С САТИ, ЧАСТЬ 3. МУСТАНГ	НЕПАЛ С САТИ МАТОЙ, ЧАСТЬ 4. КАТМАНДУ	ПУТЕШЕСТВИЕ С ПАЙЛОТ БАБА ДЖИ ПО НЕПАЛУ 2010
ПАЙЛОТ БАБА ДЖИ В КАРПАТАХ, 2010	ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ПАЙЛОТ БАБА ДЖИ В МОСКВЕ	ЯГЬЯ В КИЕВЕ, 2010
ПРИБАЛТИЙСКИЙ ШТИЛЬ	ПО ДНЕПРУ…	ПАЙЛОТ БАБА ДЖИ В УКРАИНЕ, 2010
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ПАЙЛОТА БАБА ДЖИ	КУМБХА МЕЛА 2010	МАХАШИВА РАТРИ 2009
СЕМИНАР МОСКВА декабрь 2008 г.	ЖЕМЧУЖИНЫ-САМАДИСТКИ ПАЙЛОТА БАБА ДЖИ	ПАЙЛОТ БАБА ДЖИ НА АЛТАЕ, лето 2009
АШРАМ В ХАРИДВАРЕ	АШРАМ ПАЙЛОТ БАБА ДЖИ В УТТАРКАШИ	ПРИЕЗД ПАЙЛОТА БАБЫ В КИЕВ, лето 2009
ДАС МАХАВИДЬЯ ЯГЬЯ В ПИТОРАГАРТХЕ, декабрь 2009	БАБАДЖИ 40 ЛЕТ НАЗАД	Пайлот Бабаджи в Белоруссии

Махамритунджая Экадаши Рудра Ягья в Харидваре 2015г.	Ретрит в Карпатах: любовь не требует любви, не посягает на свободу!	Фотоотчёт с семинара в Крыму «В поисках Чуда»
Фотоотчет с семинара в Красноярске	ДУХОВНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО МЕСТАМ СИЛЫ — ПРАКТИКА НОН-СТОП part 1	Бессмертные Гималаи 2D с  Hanuman Travel 2016г.
Дневник путешественника! Паломничество на Кайлаш 2016 с Сати Матой и Hanuman Travel	Фотоотчет c “Йога-тичерского Курса в Литве – окт. 2016г” с Сати Матой и командой Академии Гималайской Йоги	Отчет и отзывы c “Йога-тичерского Курса в Гималаях – нояб. 2016г” с Сати Матой и Hanuman Travel
Бессмертные Гималаи 3D с Hanuman Travel 2017г.	Отчет и отзывы о Йога-Тичерском Курсе — 1 ступень. Киев 2017г	Отчет о путешествии в Непал с Сати Матой и Hanuman Treval — февраль 2018
Отчет о Йога-Тичерском Курсе – 2 ступень. Киев 2018	Фотоотчет: Пайлот Бабаджи в Литве — май 2018	Фотоотчет: Пайлот Бабаджи в Украине — май 2018
День Йоги в Ашраме Сати Маты. Фотоотчет 2018г.	Отчет о курсе для преподавателей йоги в Киеве — 4 ступень (май 2019)	Отчет о курсе для преподавателей йоги в ЛИТВЕ — 1 ступень (май 2019)
Отчет о главном приключении лета — Малый Тибет ’19

Сохранить

Сохранить

Сохранить

Серафим Саровский Чудотворец
Автор: Сати Мата Джи

Сказка долго сказывается, да недолго дело делывается. Бывали времена, когда чудесов в округе было видимо-невидимо и делали их все кому ни попадя, удовольствия ради, а не пользы для. Но время не Бог – на месте не стоит и нас не ждет, так и пролетело оно ни то на юг, ни то на север, а за собой шлейф добрых воспоминаний оставило.
А случилась наша история давно, когда деревья были еще молодыми. – году этак в 1754. Жил мальчонка один – Прохором звали, из Машниных был. Отец евойный – Исидор – знатный купец, буяном слыл, да через десяток лет опосля рождения сына помер. Мать – Агафия, статная женщина, почти святая, всепрощающая да любвеобильная, Прохорка к церкви привадила да любови Божественной обучила.

Курск – городок маханький, хоть и Великий, как все города Русские, всякий житель в нем друг о друге слухом не слыхивал, а про жизнь соседов все знать знает. Вот и сказывали, что Прохорок-то чудной был – все ходил по окрестностям, на солнце поглядывал да лучам искренне диву давался, приговаривая: «Светит-то как ясно, прямо светом Божьим лучи проливаются на людей. Только люди этого не углядывают в жизни повседневческой, не понимают чуда-расчудесного и боятся в сердце свое их сияние впустить».

Любил мальчонка с матерью своей в храм Сергия Радонежского захаживать на молитвы да дела старообрядческие — маменька его известной прихожанкой была, по церковским делам помощь вела. Вот однажды в ремонт колокольни зашла она на самую верхушку с сыном, да не усмотрела – тот как взлетит, да не вверх, а вниз. Все думали – голову расшиб, мозг вышиб, а он осмотрел ясным взором всех сбежавшихся лицезреть его тело, встал на колени и давай Богу молиться.

Помнится в году этак 76, когда Прохору 22 стукнуло, собрал он суму с вещами теплыми и сухарями и пошел паломником в стольный Киев-град, к печерским старцам. В Печерской Лавре ответ держал перед отцом Досфеем, который глянул на отрока, благословил как мог, в монахи постриг и в Саровскую пустнынь на житье-бытье монашеское отправил.
Так и стал Прохор Серафимом Саровским после крещения, отбывая послушание в тамбовской губернии в Саровском монастыре при старце Иосифе.
Когда стукнуло мудрому послушнику 39 лет от роду, сделался он  иеромонахом, а затем от людей в лес ушел, чтобы пост строгий держать и молчание блюсти.
Бывало идет какой зевака-счастливец мимо отшельницкого жилья и диву дивуется да глазам своим не верит – сидит на пне Саровский в рясе монашьей и медведя хлебом с рук кормит, а тот рычит да еще снеди «мудрой» просит.
Так и поползли слухи о невероятной чистоте духа и умениях нечеловеческих богодейственных монаха Серафима.
Люди к нему пешим шагом шли да молили помочь, кто от бесовских проказ, кто от болезней неисцелимых, а кто ближе к Богу стать просил. А Саровский все в небо щурясь поглядывал да солнце благодарил, шепча речи благодарственные.
Правда, как-то негаразд один приключился с отшельником. Дрова он рубил на дворе, как несколько шумных мужиков с осквернениями к нему ворвались. Он топор опустил и ждет, когда те хлопотать да ругаться бросят, а они пуще прежнего криком кричат и денег вымогают. Попытался было Серафим сказать, что он вместо еды простой кореньями и травами питается, одежду свою уж десять лет одну снашивает, а за покупками никуда не выходит, поэтому поводу и денег у него не бывает, но не поверили они. Выхватили топор и опустили обух на главу седовласую. Зашли в коморку лесную отшельную, обыскали все и поняли, что мужичонка-то не врал. Пустились наутек и были таковы. Бог им судья!
Тем временем  Саровский с окровавленным челом в себя приходить начал да, еле держась на ногах, в монастырь доковылял. Увидели его монахи, на руки подхватили и в лечебницу прицерквную отправили. Молебен по его душеньке делали да о здравии святом молили. Думали, не встать ему больше на ноги. А к нему Божья Матерь пришла и в лоб поцеловала — так Серафим и перестал хворать от недуга недоброго. Правда, на годы недолгие в монастырских стенах остался – в келье своей жил, не выходя и ни с кем не разговаривая, постясь утром и вечером.
Любила его Царица Небесная и приходила к нему не раз. Однажды лег почивать старец,  только глаза прикрыл, а свет в них ярким огнем как засветится. Открыл – горит, закрыл – снова горит.
Начал было протирать очи, думал слепота пришла, ан нет – пред ним Божья Матерь  стоит – Пресвятая Богородица, а с нею Иоанн Креститель с Иоанном Богословом. Глядь по зад них, а там 12 дев головы пред ним склонили. На колени пал старец, а они крестом его освятили, святой молитвой наградили да растворились в воздухе, сияние за собой оставив.
Просветлением наполненный от волос до кончиков пальцев, стал Серафим на колени и несколько дней не вставал, молитву Божию держав.
Ох и добрый старец был. Как-то к нему в Саров приехала вдова Мотовилова со своим сынишкой восьмилетним Николенькой. Тот, к большим просторам привыкший, начал по келье бегать да звуки разные развеселые издавать. Мать было хлопотать и роптать стала: «Не бегай! Перестань! Сядь да серьезности поучись». А старец улыбнулся и говорит: «С малюткой Ангел Божий играет, матушка! Как можно ребенка останавливать в его беспечных играх. Играй, играй, деточка! Христос с тобой!».
Вырос этот деточка и стал к старцу Серафиму Саровскому захаживать. Как-то в лесу неподалеку от Саровской губернии встретились они и о христианской жизни говорили. Вопрошал  Николенька, тогда уже статный гражданин Николай Мотовилов, Серафима о том, как узнать, что в благодати Духа святого он находится.
А старец, улыбаясь во весь рот, отвечал ему: «Господь говорит: вся проста суть обретающим разум… Да беда-то вся наша в том, что сами-то мы не ищем этого разума Божественного, который не гордится, ибо не от мира сего есть».
Но Николенька на своем стоял и требовал подробностей нахождения в Духе Божием. Тогда старец спросил его:
(далее следует цитата из беседы, состоявшейся у Мотовилова с Саровским в 1831 году, которую он принепременнейше записал):
—  Мы оба теперь в Духе Божием с тобою! Что же ты не смотришь на меня?
И ответил ему Николай Александрович:
— Не могу, батюшка, смотреть, потому что из глаз ваших молнии сыпятся. Лицо ваше сделалось светлее солнца, и у меня глаза ломит от боли!
Отец Серафим сказал:
— Не устрашайтесь, ваше Боголюбие! И вы теперь сами так же светлы стали, как я. Вы сами теперь в полноте Духа Божиего, иначе вам нельзя было бы и меня таким видеть.
И приклонив ко мне свою голову, он тихонько на ухо сказал мне:
— Благодарите же Господа Бога за незреченную к вам милость Его. Вы видели, что я только в сердце моем мысленно Господу Богу и внутри себя сказал: Господи! Удостой его и телесными глазами видеть то сошествие Духа Твоего, которым Ты удостаиваешь рабов Своих, когда благоволишь являться во свете великолепной славы Твоей! И вот, батюшка, Господь и исполнил мгновенно смиренную просьбу убогого Серафима… Как же не благодарить Его за этот неизреченный дар нам обоим! Этак, батюшка, не всегда и великим пустынникам являет Господь милость Свою. Это благодать Божия благоволила утешить сокрушенное сердце ваше, как мать чадолюбивая, по предстательству Самой Матери Божией… Что ж, батюшка, не смотрите мне в глаза? Смотрите просто и не убойтесь — Господь с нами! Я взглянул после этих слов в лицо его, и напал на меня еще больший благоговенный ужас. Представьте себе, в середине солнца, в самой блистательной яркости его полуденных лучей, лицо человека, с вами разговаривающего. Вы видите движение уст его, меняющееся выражение его глаз, слышите его голос, чувствуете, что кто-то вас держит за плечи, но не только рук этих не видите, не видите ни самих себя, ни фигуры его, а только один свет ослепительный, простирающийся далеко, на несколько сажен кругом, и озаряющий ярким блеском своим и снежную пелену, покрывающую поляну, и снежную крупу, осыпающую сверху и меня, и великого старца… Что же чувствуете вы теперь? — спросил отец Серафим Мотовилова.
— Чувствую я, отвечал тот, — такую тишину и мир в душе моей, что никакими словами выразить не могу!
— Это, ваше Боголюбие, — сказал батюшка Серафим, — тот мир, про который Господь сказал ученикам Своим: мир Мой даю вам, не якоже мир дает, Аз даю вам. Аще бо от мира были бысте, мир убо любил свое, но якоже избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир. Обаче дерзайте, яко Аз победит мир. Вот этим-то людям, ненавидимым от мира сего, избранным же от Господа тот мир, который вы теперь в себе чувствуете; мир, по слову апостольскому, всяк ум преимущий. Так его называет апостол, потому что нельзя выразить никаким словом того благосостояния душевного, которое он производит в тех людях, в сердца которых его внедряет Господь Бог. Христос Спаситель называет его миром от щедрот Его собственных, а не от мира сего, ибо никакое временное земное благополучие не может дать его сердцу человеческому: он свыше даруется от Самого Господа Бога, потому и называется миром Божием… Что же еще чувствуете вы? — спросил снова отец Серафим.
— Необыкновенную сладость! — сказал Мотовилов.
И он продолжал:
— Эта та сладость, про которую говорится в Священном Писании: от тука дому Твоему упиются и потоком сладости Твоея напоивши я. Вот эта-то теперь сладость преисполняет сердца наши и разливается по всем жилам нашим неизреченным услаждением. От этой-то сладости наши сердца как будто тают, и мы оба исполнены такого блаженства, какое никаким языком выражено быть не может… Что же еще вы чувствуете?
— Необыкновенную радость во всем моем сердце!
И батюшка отец Серафим продолжал:
— Когда Дух Божий снисходит к человеку и осеняет его полностью Своею наития, тогда душа человеческая преисполняется неизреченною радостью, ибо Дух Божий радостно — творит все, к чему бы Он ни прикоснулся. Эта та самая радость, про которую Господь говорит в Евангелии Своем: жена егда рождает, скорбь имать, яко прииде год ея: егда же родит отроча, к тому не помнит скорби за радость, яко человек родится в мир. В мире скорбни будет, но егда узрю вы, возрадуется сердце ваше, и радости вашея никто же возмет от вас. Но как бы ни была утешительна радость эта, которую вы теперь чувствуете в сердце своем, все-таки она ничтожна в сравнении с тою, про которую Сам Господь устами Своего апостола сказал, что радости той ни око не виде, ни ухо не слыша, ни на сердце человеку не взыдоша благая, яже уготовал Бог любящим Его. Предзадатки этой радости даются нам теперь, и если от них так сладко, хорошо и весело в душах наших , то что сказать о той радости, которая уготована нам, на небесах, плачущим здесь, на земле? Вот и вы, батюшка, довольно-таки поплакали в жизни вашей на земле, и смотрите-ка, какою радостью утешает вас Господь еще в здешней жизни. Теперь за нами, батюшка, дело, труды к трудам прилагая, восходить нам от силы в силу и достигнуть меры возраста исполнения Христова… Что еще вы чувствуете, ваше Боголюбие?
— Теплоту необыкновенную!
— Как, батюшка, теплоту? Да ведь мы в лесу сидим. Теперь зима на дворе, и под ногами снег, и на нас более вершка снегу, и сверху крупа падает… какая же может быть тут теплота?
И отвечал Мотовилов:
— А такая, какая бывает в бане, когда поддадут на каменку и когда из нее столбом пар валит…
— И запах,- спросил Саровский, — такой же, как из бани?
— Нет, — отвечал Николенька, — на земле нет ничего подобного этому благоуханию…
И батюшка Серафим, приятно улыбнувшись, сказал:
— И сам я, батюшка, знаю это точно так же, как и вы, да нарочно спрашиваю у вас — так ли вы это чувствуете? Сущая правда, ваше Боголюбие. Никакая приятность земного благоухания не может быть сравнена с тем благоуханием, которое мы теперь ощущаем, потому что нас теперь окружает благоухание Святого Духа Божия. Что же земное может быть подобно ему!.. Заметьте же, ваше Боголюбие, ведь вы сказали мне, что кругом нас тепло, как в бане, а посмотрите-ка: ведь ни на вас, ни на мне снег не тает и под нами также. Стало быть теплота эта не в воздухе, а в нас самих. Она-то и есть именно та самая теплота, про которую Дух Святой словами молитвы заставляет нас вопиять к Господу: теплотою Духа Святаго согрей мя! Ею-то согреваемые, пустынники и пустынницы не боялись зимнего мраза, будучи одеваемы, как в теплые шубы, в благодатную одежду, от Святого Духа истканную. Так ведь и должно быть на самом деле, потому что благодарить Божия должна обитать внутри нас, в сердце нашем, ибо Господь сказал: царствие Божие внутрь вас есть. Под царствием же Божиим Господь разумел благодать Духа Святого. Вот это царствие Божие теперь внутрь вас и находиться, а благодать Духа Святого и отвне осиявает, и согревает нас, и, преисполняя многоразлиным благоуханием окружающий нас воздух, услаждает наши чувства пренебесным услаждением, напояя сердца наши радостью неизглаголанною.
Наше теперешнее положение есть то самое, про которое апостол говорил: царствие Божие несть пища и питие, но правда и мир о Дусе Святе. Вера наша состоит не в препредельных земныя премудрости словах, но в явлении силы и духа. Вот в этом-то состоянии мы с вами теперь и находимся. Про это состояние именно и сказал Господь: суть нецыи от зде стоящих, иже не имут вкусити смерти, дондеже видят царствие Божие, пришедшее в силе… Будете ли вы помнить теперешнее явление неизреченной милости Божией, посетившей нас?
— Не знаю, батюшка, — сказал Мотовилов, — удостоит ли меня Господь навсегда помнить так живо и явственно, как теперь я чувствую, эту милость Божию.
— А я мню, — отвечал мне отец Серафим, — что Господь поможет вам навсегда удержать это в памяти вашей, ибо иначе благодать Его не приклонилась бы так мгновенно к смиренному молению моему и не предварила бы так скоро послушать убогого Серафима, тем более что и не для вас одних дано вам разуметь это, а через вас для целого мира, чтобы вы сами, утвердившись в деле Божием, и другим могли быть полезными…
И во все время беседы этой с того самого времени, как лицо отца Серафима просветилось, видение это не переставало… Исходившее же от него неизреченное блистание света видел я сам, своими глазами, что готов подтвердить и присягою».
Цитата закончилась, но ейный смысл глубинный остался в сердцах наших, ибо теплится любовь в них, о коей говорят нам люди праведные.
И скоро на земле нашей славянской, к коей и Украина, и Россия принадлежат, появится святой человек, который сможет сердца человеческие от малолюбия исцелять и в мир Божье слово нести, ведя божественный образ жизни не на показ, а ради спасения души своей. Помолимся же Серафиму Саровскому, скажем мантру-молитву расчудесную и да будет так, как хочет Бог.

Предисловие

Я восхищаюсь людьми, которые знают больше меня. Благодаря им, я узнаю то, о чем могла бы никогда не узнать. Однажды, размышляя о невыносимой легкости бытия и темах первого номера для журнала «Гималайская йога» с московским братишкой Димой, узнала историю , которую  он поведал мне об одном небольшом рассказе Льва Толстого. Сначала я было не поняла, к чему в журнале о йоге публиковать истории русских классиков, которые давно уже всеми прочитаны, но когда взяла в руки распечатку, — обомлела. Толстой написал о том, что лишь сегодня открывается нашему внутреннему взору. Рассказ, написанный в 1894 году Толстым и запрещенный к изданию уже в 1895 году решением Московского губернского цензурного комитета, назывался «Карма.

Вряд ли губернские чиновники тогда читали «Йога-сутры», в  которых говорилось о том, в чем же скрытая энергия кармы, и уж, тем более, понимали суть написанного. Тем не менее, рассказ положили на полку, и, лишь спустя многия лета, мы можем читать Льва Толстого и поражаться его доступу к великим знаниям, которыми он обладал более 100 лет назад.

Панду, богатый ювелир браминской касты, ехал со своим слугой в Бенарес. Догнав по пути монаха почтенного вида, который шёл по тому же направлению, он подумал сам с собой: «Этот монах имеет благородный и святой вид. Общение с добрыми людьми приносит счастье; если он также идёт в Бенарес, я приглашу его ехать со мной в моей колеснице». И, поклонившись монаху, он спросил его, куда он идёт, и, узнав, что монах, имя которого было Нарада, идёт также в Бенарес, он пригласил его в свою колесницу.
— Благодарю вас за вашу доброту, —  сказал монах брамину,  — я действительно измучен продолжительным путешествием. Не имея собственности, я не могу вознаградить вас деньгами, но может случиться, что я буду в состоянии воздать вам каким-либо духовным сокровищем из богатства знания, которое я приобрёл, следуя учению Шакьямуни, блаженного великого Будды, Учителя человечества.
Они поехали вместе в колеснице, и Панду дорогою слушал с удовольствием поучительные речи Нарады. Проехав один час, они подъехали к мосту, где дорога была размыта с обеих сторон и телега земледельца со сломанным колесом загораживала путь.
Девала, владелец телеги, ехал в Бенарес, чтобы продать свой рис, и торопился поспеть до зари следующего утра. Если бы он опоздал днём, покупатели риса могли уже уехать из города, скупив нужное им количество риса.
Когда ювелир увидал, что он не может продолжать путь, если телега земледельца не будет сдвинута, он рассердился и приказал Магадуте, рабу своему, сдвинуть телегу в сторону, так, чтобы колесница могла проехать. Земледелец противился, потому что воз его лежал так близко к обрыву, что мог рассыпаться, если его тронуть, но брамин не хотел слушать земледельца и приказал своему слуге сбросить воз с рисом. Магадута, необыкновенно сильный человек, находивший удовольствие в оскорблении людей, повиновался, прежде чем монах мог вступиться, и сбросил воз. Когда Панду проехал и хотел продолжать свой путь, монах выскочил из его колесницы и сказал:
— Извините меня, господин, за то, что я покидаю вас. Благодарю вас за то, что вы по своей доброте позволили мне проехать один час в вашей колеснице. Я был измучен, когда вы посадили меня, но теперь благодаря вашей любезности я отдохнул. Признав же в этом земледельце воплощение одного из ваших предков, я не могу ничем лучше вознаградить вас за вашу доброту, как тем, чтобы помочь ему в его несчастье.
Брамин взглянул с удивлением на монаха.
— Вы говорите, что этот земледелец есть воплощение одного из моих предков; этого не может быть.
— Я знаю, —  отвечал монах,   что вам неизвестны те сложные и значительные связи, которые соединяют вас с судьбою этого земледельца. Но от слепого нельзя ожидать того, чтобы он видел, и потому я сожалею о том, что вы вредите сами себе, и постараюсь защитить вас от тех ран, которые вы собираетесь нанести себе.
Богатый купец не привык к тому, чтобы его укоряли; чувствуя же, что слова монаха, хотя и сказанные с большой добротой, содержали в себе язвительный упрёк, он приказал слуге своему тотчас же ехать далее.
Монах поздоровался с Девалой-земледельцем и стал помогать ему в починке его телеги и в том, чтобы подобрать рассыпавшийся рис. Дело шло быстро, и Девала подумал: «Этот монах, должно быть, святой человек,   ему как будто помогают невидимые духи. Спрошу его, чем я заслужил жестокое со мной обращение гордого брамина».
И он сказал:
— Почтенный господин! Не можете ли вы сказать мне, за что я потерпел несправедливость от человека, которому я никогда не сделал ничего худого?
Монах сказал:
— Любезный друг, вы не потерпели несправедливости, но только потерпели в теперешнем существовании то, что вы совершили над этим брамином в прежней жизни. И я не ошибусь, сказавши, что даже и теперь вы бы сделали над брамином то же самое, что он сделал с вами, если бы были на его месте и имели такого сильного слугу.
Земледелец признался, что, если бы он имел власть, то не раскаялся бы, поступив с другим человеком, загородившим ему дорогу, так же, как брамин поступил с ним.
Рис был убран в воз, и монах с земледельцем приближались уже к Бенаресу, когда лошадь вдруг шарахнулась в сторону.
— Змея, змея! —  воскликнул земледелец.
Но монах, пристально взглянув на предмет, испугавший лошадь, соскочил с телеги и увидал, что это был кошелёк, полный золота. «Никто, кроме богатого ювелира, не мог потерять этот кошелёк», —  подумал он и, взяв кошелёк, подал его земледельцу, сказав:
— Возьмите этот кошелёк и, когда будете в Бенаресе, подъезжайте к гостинице, которую я укажу вам, спросите брамина Панду и отдайте кошелёк. Он будет извиняться перед вами за грубость своего поступка, но вы скажите ему, что вы простили его и желаете ему успеха во всех его предприятиях, потому что, верьте мне, чем больше будут его успехи, тем лучше это будет для вас. Ваша судьба во многом зависит от его судьбы. Если бы Панду спросил у вас объяснений, то пошлите его в монастырь, где он всегда найдёт меня в готовности помочь ему советом, если совет нужен ему.
Панду между тем приехал в Бенарес и встретил Малмеку, своего торгового приятеля, богатого банкира.
— Я погиб, —  сказал Малмека, —  и не могу делать никаких дел, если нынче же не куплю воз лучшего риса для царской кухни. Есть в Бенаресе мой враг банкир, который, узнав то, что я сделал условие с царским дворецким о том, что я доставлю ему сегодня утром воз риса, желая погубить меня, скупил весь рис в Бенаресе. Царский дворецкий не освободит меня от условия, и завтра я пропал, если Кришна не пошлет мне ангела с неба.
В то время как Малмека жаловался на своё несчастье. Панду хватился своего кошелька. Обыскав свою колесницу и не найдя его, он заподозрил своего раба Магадуту и призвал полицейских, обвинил его и, велев привязать его, жестоко мучил, чтобы вынудить от него признание. Раб кричал, страдая:
— Я невиновен, отпустите меня! Я не могу переносить этих мук! Я совершенно невинен в этом преступлении и страдаю за грехи других! О, если бы я мог выпросить прощение у того земледельца, которому я сделал зло ради моего хозяина! Мучения эти, верно, служат наказанием за мою жестокость.
В то время как полицейские ещё продолжали бить раба, земледелец подъехал к гостинице и, к великому удивлению всех, подал кошелёк. Раба тотчас же освободили из рук его мучителей, но, будучи недоволен своим хозяином, он убежал от него и присоединился к шайке разбойников, живших в горах. Когда же Малмека услыхал, что земледелец может продать самого лучшего рису, годного для царского стола, он тотчас же купил весь воз за тройную цену, а Панду, радуясь в сердце своём возвращению денег, тотчас же поспешил в монастырь, чтобы получить от монаха те объяснения, которые он обещал ему.
Нарада сказал:
— Я бы мог дать вам объяснение, но, зная, что вы неспособны понять духовную истину, я предпочитаю молчание. Однако я дам вам общий совет: обращайтесь с каждым человеком, которого вы встретите, так же, как с самим собой, служите ему так же, как вы желали бы, чтобы вам служили. Таким образом, вы посеете семя добрых дел, и богатая жатва их не минует вас.
— О, монах! дайте мне объяснение, —  сказал Панду, —  и мне легче будет следовать вашему совету.
И монах сказал:
— Слушайте же, я дам вам ключ к тайне: если вы и не поймёте её, верьте тому, что я скажу вам. Считать себя отдельным существом есть обман, и тот, кто направляет свой ум на то, чтобы исполнять волю этого отдельного существа, следует за ложным советом, который приведёт его в бездну греха. То, что мы считаем себя отдельными существами, происходит оттого, что покрывало Майи ослепляет наши глаза и мешает нам видеть неразрывную связь с нашими ближними, мешает нам проследить наше единство с душами других существ. Немногие знают эту истину. Пусть следующие слова будут вашим талисманом: «Тот, кто вредит другим, делает зло себе. Тот, кто помогает другим, делает добро себе». Перестаньте считать себя отдельным существом и вы вступите на путь Истины. Для того, чье зрение омрачено покрывалом Майи, весь мир кажется разрезанным на бесчисленные личности. И такой человек не может понимать значения всеобъемлющей любви ко всему живому».
Панду отвечал:
— Ваши слова, почтенный господин, имеют глубокое значение, и я запомню их. Я сделал небольшое добро, которое мне ничего не стоило для бедного монаха во время моей поездки в Бенарес, и вот как благодетельны оказались его последствия. Я много обязан вам, потому что без вас я не только потерял бы свой кошелёк, но не мог бы делать в Бенаресе тех торговых дел, которые значительно увеличили моё состояние. Кроме того, ваша заботливость и прибытие воза риса содействовали благосостоянию моего друга Малмеки. Если бы все люди познали истину ваших правил, насколько лучше бы был наш мир, как уменьшилось бы зло в нём и возвысилось общее благосостояние! Я желал бы, чтобы Истина Будды была понята всеми, и потому я хочу основать монастырь на моей родине, Колшамби, и приглашаю вас посетить меня с тем, чтобы я мог посвятить это место для братства учеников Будды.
Прошли годы, и основанный Панду монастырь Колшамби сделался местом собрания мудрых монахов и стал известным как центр просвещения для народа.
В это время соседний царь, услыхав о красоте драгоценных украшений, приготовляемых Панду, послал к нему своего казначея, чтобы заказать корону из чистого золота, украшенную самыми драгоценными камнями Индии.
Когда Панду окончил эту работу, он поехал в столицу царя и, надеясь делать там торговые дела, взял с собой большой запас золота. Караван, вёзший его драгоценности, был охраняем вооруженными людьми, но когда он достиг гор, то разбойники, с Магадутой, ставшим атаманом их, во главе, напали на него, побили охрану и захватили все драгоценные камни и золото. Сам Панду едва спасся. Это несчастье было большим ударом для благосостояния Панду: богатство его значительно уменьшилось.
Панду был очень огорчён, но переносил свои личные несчастья без ропота; он думал: «Я заслужил эти потери грехами, совершёнными мною в моей прошлой жизни. Я в молодости был жесток с народом; и если я теперь пожинаю плоды своих дурных дел, то мне нельзя жаловаться».
Так как он стал много добрее ко всем существам, то несчастья его послужили только к очищению его сердца.
Опять прошли годы, и случилось, что Пантака, молодой монах и ученик Нарады, путешествуя в горах Колшамби, попал в руки разбойников. Так как у него не было никакой собственности, атаман разбойников крепко избил его и отпустил.
На следующее утро Пантака, идя через лес, услыхал шум битвы и, придя на этот шум, увидал много разбойников, которые с бешенством нападали на своего атамана Магадуту.
Магадута, как лев, окруженный собаками, отбивался от них и убил многих из нападавших. Но врагов его было слишком много, и под конец он был побеждён и упал на землю замертво, покрытый ранами.
Как только разбойники ушли, молодой монах подошёл к лежавшим, желая подать помощь раненым. Но все разбойники были уже мертвы, только в начальнике их оставалось немного жизни. Монах тотчас же направился к ручейку, бежавшему невдалеке, принёс свежей воды в своём кувшине и подал умирающему.
Магадута открыл глаза и, скрипя зубами, сказал:
— Где эти неблагодарные собаки, которых я столько раз водил к победе и успеху? Без меня они скоро погибнут, как затравленные охотником шакалы.
— Не думайте о ваших товарищах и участниках вашей грешной жизни, —  сказал Пантака,   но подумайте о вашей душе и воспользуйтесь в последний час возможностью спасенья, которая предоставляется вам. Вот вам вода для питья, дайте я перевяжу ваши раны. Может быть, мне и удастся спасти вашу жизнь.
— Это бесполезно, —  отвечал Магадута, —  я приговорён; негодяи смертельно ранили меня. Неблагодарные подлецы! Они били меня теми ударами, которым я научил их.
— Вы пожинаете то, что посеяли, —  продолжал монах. —  Если бы вы учили своих товарищей делам добра, вы бы и получили от них добрые поступки. Но вы учили их убийству, и потому вы через свои дела убиты их рукою.
— Ваша правда, —  отвечал атаман разбойников, —  я заслужил свою участь, но как тяжёл мой жребий тем, что я должен пожать плод всех моих дурных дел в будущих существованиях. Научите меня, святой отец, что я могу сделать, чтобы облегчить мою жизнь от грехов, которые давят меня, как скала, наваленная мне на грудь.
И Пантака сказал:
— Искорените ваши грешные желания, уничтожьте злые страсти и наполните свою душу добротою ко всем существам.
Атаман сказал:
— Я делал много зла и не делал добра. Как могу я выпутаться из той сети горя, которую я связал из злых желании моего сердца? Моя карма повлечет меня в Ад, я никогда не буду в состоянии вступить на путь спасения.
И монах сказал:
— Да, ваша карма пожнёт в будущих воплощениях плоды тех семян, которые вы посеяли. Для делателя дурных дел нет избавления от последствий своих дурных поступков. Но не отчаивайтесь: всякий человек может спастись, но только с тем условием, чтобы он искоренил из себя заблуждение личности. Как пример этого, я расскажу вам историю великого разбойника Кандаты, который умер нераскаянным и вновь родился дьяволом в Аду, где он мучился за свои дурные дела самыми ужасными страданиями. Он был уже в Аду много лет и не мог избавиться от своего бедственного положения, когда Будда явился на земле и достиг блаженного состояния просветления. В это достопамятное время луч света попал и в Ад, возбудив во всех демонах жизнь и надежду, и разбойник Кандата громко закричал: «О Будда блаженный, сжалься надо мной! Я страшно страдаю; и хотя я делал зло, я желаю теперь идти по пути праведности. Но я не могу выпутаться из сети горя; помоги мне, господи, сжалься надо мной!» Закон кармы таков, что злые дела ведут к погибели.
Когда Будда услышал просьбу страдающего в Аду демона, он послал к нему паука на паутине, и паук сказал: «Схватись за мою паутину и вылезай по ней из Ада». Когда паук исчез из вида, Кандата схватился за паутину и стал вылезать по ней. Паутина была так крепка, что не обрывалась, и он поднимался по ней всё выше и выше.
Вдруг он почувствовал, что нить стала дрожать и колебаться, потому что за ним начали лезть по паутине и другие страдальцы. Кандата испугался; он видел тонкость паутины и видел, что она растягивается от увеличившейся тяжести. Но паутина всё ещё держала его. Кандата перед этим смотрел только вверх, теперь же он посмотрел вниз и увидел, что за ним лезла по паутине бесчисленная толпа жителей Ада. «Как может эта тонкая нить вынести тяжесть всех этих людей», —  подумал он и, испугавшись, громко закричал: «Пустите паутину, она моя!» И вдруг паутина оборвалась, и Кандата упал назад в Ад. Заблуждение личности ещё жило в Кандате. Он не знал чудесной силы искреннего стремления вверх для того, чтобы вступить на путь праведности. Стремление это тонко, как паутина, но оно поднимет миллионы людей, и чем больше будет людей лезть по паутине, тем легче будет каждому из них. Но как только в сердце человека возникнет мысль, что паутина эта моя, что благо праведности принадлежит мне одному и что пусть никто не разделяет его со мной, то нить обрывается, и ты падаешь назад в своё прежнее состояние отдельной личности; отдельность же личности есть проклятие, а единение есть благословение. Что такое Ад? Ад есть не что иное, как себялюбие, а нирвана есть жизнь общая.
— Дайте же мне ухватиться за паутину, —  сказал умирающий атаман разбойников Магадута, когда монах кончил свой рассказ, —  и я выберусь из пучины Ада.
Магадута пробыл несколько минут в молчании, собираясь с мыслями, потом он продолжил:
— Выслушайте меня, я признаюсь вам. Я был слугою у Панду, ювелира из Колшамби. Но после того как он несправедливо истязал меня, я убежал от него и стал атаманом разбойников. Несколько времени тому назад я узнал от моих разведчиков, что он проезжает через горы, и я ограбил его, отнял у него большую часть его состояния. Пойдите теперь к нему и скажите ему, что я простил его от всего сердца за оскорбление, которое он несправедливо нанёс мне и прошу его простить меня за то, что я ограбил его. Когда я жил с ним, сердце его было жестоко как камень, и я научился от него себялюбию. Я слышал, что он теперь стал добродушен, и что на него указывают, как на образец доброты и справедливости. Я не хочу оставаться в долгу у него; поэтому скажите ему, что я сохранил золотую корону, которую он сделал для царя, и все его сокровища и спрятал их в подземелье. Только два разбойника знали это место, и теперь они оба мёртвые; пусть Панду возьмёт с собою вооружённых людей и придёт к этому месту и возьмёт назад ту собственность, которой я лишил его.
После этого Магадута рассказал, где было подземелье, и умер на руках Пантаки.
Как скоро молодой монах Пантака вернулся в Колшамби, он пошёл к ювелиру и рассказал ему обо всём, что случилось в лесу.
И Панду пошёл с вооруженными людьми к подземелью и взял из него все сокровища, которые атаман спрятал в нём. И они с почестью похоронили атамана и его убитых товарищей, и Пантака над могилой, рассуждая о словах Будды, сказал следующее:
«Личность делает зло, личность же и страдает от него. Личность воздерживается от зла, и личность очищается. Чистота и нечистота принадлежат личности: никто не может очистить другого. Человек сам должен сделать усилие; Будды только проповедники».
«Наша карма, —  сказал ещё монах Пантака, — не есть произведение Шивары, или Брахмы, или Индры, или какого-нибудь из богов,  наша карма есть последствие наших поступков.
Моя деятельность есть утроба, которая носит меня, есть наследство, которое достаётся мне, есть проклятие моих злых дел и благословение моей праведности. Моя деятельность есть единственное средство моего спасения».
Панду привез назад в Колшамби все свои сокровища, и, с умеренностью пользуясь своим столь неожиданно возвращённым богатством, он спокойно и счастливо прожил свою остальную жизнь, и, когда он умирал, уже в преклонных летах, и все его сыновья, дочери и внуки собрались около него, он сказал им:
— Милые дети, не осуждайте других в своих неудачах. Ищите причины ваших бед в самих себе. И, если вы не ослеплены тщеславием, вы найдёте её, а найдя её, вы сумеете избавиться от зла. Лекарство ваших бед в вас самих. Пусть ваш умственный взор никогда не покрывается покровом Майи. Помните те слова, которые были талисманом моей жизни:
«Тот, кто делает больно другому, делает зло себе. Тот, кто помогает другому, помогает себе. Пусть исчезнет обман личности и вы вступите на путь праведности».

ПолЕвые заметки:
ЙОГА-СУТРЫ (санскр. ), текст классической йоги, датируемый примерно 4 в. и составленный Патанджали. Последний опирался на очень древнюю традицию, которая восходит уже к середине I тыс. до н.э., к учителю Будды, Арада Каламе, а затем развивается в течение веков в параллельных учительских традициях санкхья-йоги.

Йога-сутры состоят из четырех разделов. В I разделе йога определяется как «преодоление колебаний сознания», результатом чего должно быть «установление в себе» духовного начала – пуруши: до этого он принимает формы этих «колебаний». Далее следуют классификация указанных «колебаний», стратегия их преодоления и приближения к концентрации сознания, доказательства существования и характеристика высшего пуруши (Божество-Ишвара), анализ препятствий на пути к успокоению сознания, описание достижения «стабильности» сознания и «озарения». Во II разделе излагается учение о корневых аффектах сознания (клеши) – неведение, «сознание-Я», вожделение, неприязнь и привязанность к собственному существованию, – которые являются основным препятствием на пути к «освобождению», о карме (как результате аффектов), а также четырехчастная модель: страдания, причина страданий, избавление от них и средства этого избавления (ср. четыре «благородные истины» в буддизме). В том же разделе изложены первые пять ступеней восьмеричного тренинга йоги – воздержание от основных страстей (яма), а также культивирование правильной духовной практики (нияма), наиболее удобных для психотехники положений тела (асана), дыхательных упражнений (пранаяма) и освобождения чувств от воздействия внешних объектов (пратьяхара). В III разделе рассматриваются 3 высшие стадии йогического тренинга – удержание сознания в одной точке (дхарана), ступень чистого созерцания (дхьяна) и концентрация (самадхи) – с различением предварительной и высшей («бессеменной»). Основное содержание этого раздела составляет подробное перечисление тех оккультных «сверхсил» (вибхути), которые рекомендуется приобретать различными применениями концентрации сознания к различным сферам микро- и макрокосма. В последнем, IV разделе рассматривается происхождение «сверхспособностей», карма и ее «следы». Текст завершается характеристиками конечного «освобождения» пуруши.

КТО ТАКОЙ ВАСИШТХА?

Васиштха (др.инд. – букв. «самый богатый») считается одним из семи сыновей, рожденных разумом Брахмы. В «Шримад-Бхагаватам» говорится, что сначала на свет появился Господь Брахма и семь великих риши (Маричи, Ангирас, Атри, Пуластья, Пулаха, Криту, Васиштха), а затем различные полубоги. От полубогов происходят люди, животные, деревья, птицы, звери и т.д.
Васиштха знаменит как автор нескольких гимнов Ригведы, как семейный наставник царей Солнечной династии, всегда соблюдавший строжайшую приверженность исполнению долга и обрядов, предписанных священными писаниями. Он был гуру Рамы (седьмого воплощения Вишну), сына знаменитого царя Дашаратхи, представителя солнечной династии. Именно он учил молодого Раму праведному образу жизни и верности долгу. В те времена все правители имели духовных наставников типа Васиштхи и не делали без их благословения ни одного серьезного шага, ни в управлении государством, ни в личной жизни. От этого их царства всегда процветали.
Путь Васиштхи как одного из семи великих мудрецов – это преданное служение Богу, путь любви и бхакти, и это он считал совершенством жизни.

За время жизни уединение Васиштхи не мешало ему жить семейной жизнью, преподавать медицину сиддхов и раскрывать тайны мантр для исцеления. Одной из таких великих мантр, «записанной» Васишдхой, стала Гаятри Мантра, которая является одной из самых сильных мантр Индии, ведущих к очищению ума и тела.

Есть сказание — Партха о Васиштхе, одном «повелителе земли» Вишвамитре и волшебной корове Нандине.  Его поистине должны знать все. А звучит оно так.

«Это сказание о Васиштхе называется, о Партха, во всех (трех) мирах пураной. Слушай же меня внимательно. Был в Куньякубдже великий царь, о бык из рода Бхараты, известный в мире под именем Гадхи, преданный закону и справедливости. У того благородного (царя) был сын по имени Вишвамитра, сокрушитель врагов, обладавший огромным войском и перевозочными средствами. В сопровождении своих советников он охотился в дремучем лесу, убивая антилоп и вепрей в прекрасных лесных чащах. В поисках дичи он был измучен усталостью и, томимый жаждою, о лучший из мужей, пришел тогда в обитель Васиштхи. Увидев, что он пришел, Васиштха, наслаждавшийся счастьем мудрец, принял с почетом Вишвамитру, лучшего из мужей. Он встретил его приветствием и предложил ему воды для омовения ног и лица и почетное питье, лесную пищу и топленое масло.

У великодушного Васиштхи была корова, исполнявшая все желания. Когда ее попросишь: «исполни желания!» — она исполняет желания. Она давала растения взращенные и лесные, молоко и чудесный напиток, содержащий в себе шесть соков, вкусом напоминающих амриту, всевозможные предметы наслаждения, разнообразное питье и пищу и всякие, подобные пище богов яства, которые, о Арджуна, приятно лизать и сосать. Будучи почтен исполнением всех своих желаний, владыка земли вместе со своими советниками и войском остался весьма доволен. И он увидел (корову) с шестью выдающимися членами, с тремя широкими и пятью округлыми, с красивыми боками и бедрами, с глазами, как у лягушки, с полным выменем безупречную; с красивым хвостом и рогами, с остроконечными ушами, с хорошо развитой головой и шеей, чудесную. И изумился он, увидев ее. Тогда Вишвамитра почтил Нанди, ту дойную корову Васиштхи, и весьма довольный сказал отшельнику: «За десять тысяч коров или же за мое царство, о брахман, отдай мне Нандини; наслаждайся тогда моим царством, о великий отшельник!».

Васиштха сказал:

— Эта дойная корова Нандини (предназначена) для божеств, гостей и предков и для получения топленого масла; нельзя мне ее отдать тебе даже за царство, о безупречный!

— Я — кшатрий, ты же брахман, занятый подвижничеством и изучением вед. Откуда же может быть сила у брахманов, мирных и обуздавших страсти? Если ты не отдашь мне за десять тысяч коров желанную мне корову, то я не отступлю от своего закона и силою уведу ее от тебя.

— Ты — могущественный царь, ты — кшатрий, наделенный силою рук; делай же скорее, так как желаешь, и не размышляй.

И когда было сказано, о Партха, Вишвамитра насильно схватил корову Нандини, подобную видом лебедю или луне. Он подгонял ее кнутом и палкой и дергал ее туда и сюда. Чудесная Нандини мычала, подняв голову. Она подошла к Васиштхе, о Партха, и остановилась перед блаженным, повернув к нему морду. И хотя ее сильно били, она не ушла из обители.

— Я слышу твое мычание, о милая, когда ты мычишь снова и снова. Тебя насильно уводят от меня, о Нанди, ибо я брахман, обязанный все терпеть.

Но Нанди, о бык из рода Бхараты, перепуганная силой тех войск и из страха перед Вишвамитрой, подошла к Васиштхе.

— Зачем, о блаженный, ты пренебрегаешь мною, жалобно мычащей? Меня бьют камнями и палками страшные войска Вишвамитры.

Меж тем как ее так истязали, о Партха, великий отшельник не отступил и, твердый в обете, не поколебался в своей стойкости.

— Могущество кшатриев заключается в силе, могущество же брахманов — в прощении. Так как меня связывает (обет) прощения, то ступай, если тебе угодно.

— Разве я совсем покинута, о блаженный, что ты так говоришь мне? Ведь если я не покинута тобой, о брахман, то меня не смогут увести силою.

— Я не покидаю тебя, о прекрасная, оставайся если можешь. Этот твой теленок, связанный крепкой веревкой, уводится силой.

Услышав слово «оставайся», корова Васиштхи, подняв вверх голову и вытянув шею, приняла страшный вид. С глазами красными от ярости, испуская низкий рев, та корова обратила в бегство все войско Вишвамитры. Дальше описывается то, как корова из частей своего тела, мочи и кала произвела многочисленные племена варваров, которые пленили войско Вишвамитры и его самого (paramatman).

Но ни один из воинов Вишвамитры не был лишен жизни разгневанными воинами Васиштхи, о бык из рода Бхараты! И войско Вишвамитры, отогнанное не три йоджаны, кричавшее и перепуганное от страха, не нашло себе защитника.

Увидев это великое чудо, происходившее от силы брахмана, Вишвамитра, разочарованный в своем состоянии кшатрия, сказал тогда такие слова: «Позор войску, опирающемуся на силу кшатриев! Войско, которое опирается на могущество брахмана, есть настоящее войско! Поразмыслив о силе и слабости обоих, я (убедился), что именно подвижничество есть высочайшая сила!».

И, оставив цветущее царство и блистающее царское величие, он повернулся спиной к наслаждениям и направил свои мысли на подвижничество. Преуспев в своих подвигах и наполнив миры жаром покаяния, он привел в страх всех и, блистая могуществом, достиг положения брахмана. И испил сын Кушики вместе с Индрой священной сомы.