Гималайская Йога в Ужгороде

Успешно прошла серия сатсангов и семинаров Арьямана Джи в Ужгороде.
Здоровый образ жизни, наука о целительстве, простые, но эффективные методы работы с энергиями с помощью йоги, в последнее время очень популярны во всех странах. Но как же все-таки хорошо, когда об этом рассказывают люди, имеющие не только теоретические знания, а ежедневную глубокую самостоятельную практику.
Гималайская йога — путь к просветлению!
Приходите на семинары и сатсанги в дом на Обуховской трассе. Следите за новостями на сайте!

А пока небольшой рассказ, который вам позволит посмотреть на мир шире.

Бодхидхарма
Загадка бородатого варвара

Тот, кто не ищет проторенных троп,
Может пройти по лезвию меча.
Он ступает по гладкому льду
И шагает за гребни гор
С пустыми руками.

Свирепый странник

В год 527-й от Рождества Христова по пыльной дороге южной Индии шел буддийский монах Бодхидхарма, чье имя дословно означало «Просветленный Учением». На китайском языке оно звучало как Путидамо или просто Дамо (Дхарма).
Фрагменты исторических хроник позволяют считать годом его рождения 483 год. Бодхидхарма был третьим сыном владетельного южноиндийского раджи Сугандха, правителя княжества Канчипутра, который принадлежал к касте брахманов. С ранних лет он стал ревностным сторонником буддийской школы Махаяна (Большая Колесница), основу которой составляет углубленное самосозерцание. Повзрослев, он решил оставить мирскую жизнь и всецело посвятить себя буддийскому Учению. Однако, вопреки распространенной в Индии традиции, аскетом он не стал, а продолжал живо интересоваться событиями в окружающем мире.
Сведения о жизни Бодхидхармы содержатся в двух достаточно достоверных источниках: «Жизнеописания великих монахов» середины VII века и «Записи годов Цзин-дэ о передаче светильника», написанном монахом Дао Юнем в 1004 году.
Индийский мудрец нес с собой на землю Поднебесной ростки нового Учения. От двух китайских монахов Бодхидхарма услышал о трудностях, которые якобы претерпевает в Китае «Истинная Вера», и решил самолично исправить положение. Преисполнившись решимости сокрушить на своем пути все препятствия и донести Свет буддизма до самых отдаленных уголков Земли, он отправился из Мадраса в надежде наставить властителей Поднебесной на Истинный Путь. Многие люди считали его бодхисаттвой, который ради спасения других отказался от блаженства Нирваны.
Бодхисаттва (кит. Пуса) — это не просто персонификация особых состояний высочайшего знания, мудрости и гармонии, которые уже были реализованы среди людей и должны реализовываться снова и снова. Обладая высоким самообладанием, мудростью и состраданием Бодхисаттва отсрочивает свою собственную полную Просветленность, отказываясь стать буддой, и посвящает себя помощи другим живым существам в обретении Освобождения.
Круглые глаза, свирепый взгляд под нависшими мохнатыми бровями, всклокоченные волосы и борода, грузное тело, закутанное в кусок какой-то материи, по своей форме мало напоминающей одежду, — таким обычно изображают легенды этого человека.
Путь из Индии в Китай был труден. Бодхидхарма преодолевал опасные горные перевалы и пересекал дикие джунгли, кишевшие разбойниками и хищниками. Успешно проделать такой путь мог только смелый и очень сильный человек.

Бодхидхарма явился в Поднебесную с особым посланием, сформулированным в следующих стихах:
Особая форма передачи Истины
Не зависит от священных писаний, слов и знаков.
Создает прямой контакт с духовной сущностью,
Открывает глубины сокровенной природы,
Позволяет достичь совершенства будды.

В этих стихах содержится два ключевых положения, вокруг которых и сосредоточены все истории о Бодхидхарме. Здесь говорится о духовной передаче Истинной Традиции и драгоценном наследии буддизма — Сиянии Будды Шакьямуни.
Что ожидал увидеть в Китае великий индийский буддист, никому не известно. Вероятно, полудикую страну, жаждущую просвещенного слова. Однако буддизм в Китае переживал отнюдь не тяжелые времена. В Поднебесной тогда насчитывалось 47 монастырей, находящихся на государственном попечении, 9 монастырей, содержащихся на частные пожертвования, около 30 тысяч буддийских храмов, обеспеченных поддержкой прихожан, более 100 тысяч сытых и ленивых монахов. Страна древней культуры, великолепных храмов и дворцов.

Пустота … и ничего святого
Бодхидхарму ожидали. Первым из власть имущих, с кем довелось встретиться Дамо-Бодхидхарме по прибытии в Китай, оказался император У-ди — основатель династии Лян. Он самолично выехал приветствовать высокого гостя. Император был взволнован и хотел принять его радушно. Ему еще не приходилось встречаться с подобным человеком. Как вести себя с ним?
В то время китайцы считали Индию духовным центром, так как она являлась источником буддизма, влияние которого в Китае было очень велико. Император У-ди был большим поклонником буддизма, покровительствовал многим монастырям, выделял немалые деньги на сооружение пагод, способствовал переписыванию и распространению сутр, раздавал подаяния монахам.
Естественно, что за все свои заслуги У-ди ожидал благого воздаяния в будущей жизни. Поэтому, когда перед его троном предстал буддист Дамо, У-ди спросил миссионера о том, что волновало его больше всего: «После вступления на трон я возвел большое количество храмов, переписал множество сутр и оказал помощь стольким монахам, что перечислить невозможно. Какие заслуги я этим приобрел?»
— Здесь нет никаких заслуг, — сухо ответил Учитель.
— Почему же нет никаких заслуг? — изумился Император.
— Все это — не более чем дела, совершаемые посредством деяний, и в них в действительности не содержится ни заслуг, ни добродетелей, — пояснил Бодхидхарма, отрицательно относившийся к пышной обрядности и досужему суемудрию. — Причины, к ним побуждающие, обусловлены своекорыстием. Они эфемерны, подобно теням, следующим за формами, и не являются конечной реальностью. При помощи них добиваются созревания ничтожного плода рождения в форме человеческого существа.
Император был шокирован, поскольку многие монахи и миссионеры говорили ему: «Обратите страну в буддизм, стройте больше храмов и жертвуйте больше золота, — это будет Вашей заслугой, и Вы достигнете седьмого неба». А теперь пришел этот Бодхидхарма и говорит, что никаких заслуг в этом не
— Тогда что же представляют из себя подлинные заслуги? — снова спросил Император.
Учитель ответил: «Чистота и мудрость, обретаемая в окончательном Просветлении. Его сущность — пустота. Таких заслуг невозможно удостоиться при помощи мирских средств».
И тогда Император спросил: «А какова природа святости?»
Учитель ответил: «Безграничная пустота и ничего святого. В природе нет святого и несвятого — это лишь понятия двойственного ума. Природа просто есть».
Это было уже слишком! Император был очень обижен. Ведь Бодхидхарма отрицал даже святость Будды! Император на мгновенье забыл про свою учтивость и громко воскликнул:

— Тогда кто же стоит передо мной?
Учитель ответил: «Мне не ведомо».
Ведь в конечной реальности отсутствует разделение на обособленные сущности — на Императора У-ди и Бодхидхарму.
Ответ был довольно прост и ясен, но Император, считавший себя ученым и набожным буддистом, не смог уловить тот дух, который Бодхидхарма выражал всем своим отношением.
Дамо указал Императору на тщетность попыток возводить буддийские храмы и декламации сутр и попытался объяснить ему некую очень важную космическую Истину, которая должна помочь его Просветлению. Все добрые дела, совершенные У-ди, способствуют только нравственному очищению, а это является лишь предварительным условием Просветления. Нравственная чистота и высшая мудрость, достигаемая посредством медитации, ведут к Просветлению, где рассеивается иллюзия всех феноменов и собственного «я», а конечная реальность пуста и покойна. Заслуги, требуемые для космического Прозрения, приобретаются не мирскими делами, а неустанным духовным подвижничеством.
Дамо считал, что тот, кто пробудил «природу Будды» (фоминь) в своем сердце, уже разорвал мирские цепи и не нуждается в формальном самоутверждении. Он внутренне мудр, и за ним следуют люди. Дамо призывал: «Умиротвори свое сердце в недеянии, и тогда все внешние формы естественно последуют за этим в своих проявлениях».
Впоследствии его преемник, Шестой Чань-буддийский Патриарх Хуэй-нэн (618-713), продолжил эту мысль: «Следуй истинности своего сердца, а не внешним проявлениям дхарм».
Искренность как высшее выражение внутреннего, невыразимого ритуала, «чистота сердца» были для Дамо критериями самых высоких заслуг и добродетелей.
Но разве можно отказаться от чтения сутр и выполнения многочисленных ритуалов, заменив их лишь «взиранием внутрь себя?» Дамо не был понят из-за непривычности и парадоксальности своего Учения. Видя, что он больше ничем не может помочь Императору У-ди, Дамо оставил его владения. Не признанный властями и столпами буддийской церкви, индийский мудрец отправился на север, в соседнее государство Вэй.

В царстве Вэй

Одна из историй рассказывает, что уже в это время Дамо владел чудесным искусством «уменьшения веса тела», которое впоследствии вошло в арсенал подготовки буддийских монахов. Усевшись верхом на тростниковый шест, он переправился через реку Янцзы и отправился в город Лоян — столицу государства Вэй. В столице перед его взором предстал монастырь «Вечного покоя» — Юннинсы со своей великолепной пагодой. Восхищенный ее красотой, Дамо сочинил краткое стихотворение:
Сколь прекрасно встречать новый день,
Приблизившись к ней
И в умилении сложив руки.

Но и это живописное место покинул Дамо. Постулаты его Учения были просты и доступны, но правители тех областей, где он пытался проповедовать, прогоняли его, опасаясь за свою власть и авторитет. И чем больше мудрец странствовал, тем больнее становилось у него на душе, ибо он видел то, что остальные привыкли не замечать, равнодушно проходя мимо.

Под сенью Шаолиня

Не найдя в Китае достойных учеников, после долгих странствий Бодхидхарма достиг отдаленного монастыря Шаолинь, расположенного в провинции Хэнань.
Взору его открылась великолепная картина: разноцветные облака, густые кипарисовые и сосновые леса, устремленные в небо древние пагоды, а под ногами причудливые камни и ковер из множества цветов. Журчат ручьи, над лугами порхают яркие бабочки, а на ветвях деревьев щебечут птицы. Царит покой и прохлада. Кто попадает сюда, тот не в силах покинуть эту благодатную землю, дающую отдохновение душе и телу даже в самый страшный зной. Все здесь пленяло Бодхидхарму, и он решил остаться.

Как повествуют легенды, монахи Шаолиня практически все свое время посвящали механическому заучиванию буддийских Сутр, уходя тем самым все дальше и дальше от истинного Просветления. Прозрение собственной природы в ее изначальной чистоте заменялось слепым повторением молитв, тонкое размышление — слепой верой в чужие слова. Бодхидхарма объявил монахам, что цель буддизма — «прозреть сердце Будды», то есть реализовать будду внутри себя. Таким образом, каждый в потенции является буддой, нужно лишь пробудить его в себе. Стать буддой можно только путем непосредственного и интуитивного восприятия Истины, свободно и полно входящей в незамутненный разум человека. Истина передается без всяких «посредников» — слов, письменных знаков и наставлений, подобно светильнику, переходящему от Учителя к ученику.

Бодхидхарма приступил к проповеди нового Учения, которому было суждено большое будущее. Монахи Шаолиня, так же как и правители Поднебесной, поначалу не поняли наставлений Бодхидхармы, и тот решил уединиться. Он удалился в пещеру, расположенную неподалеку от монастыря, где, обратившись лицом к стене, погрузился в состояние глубокого самосозерцания и в течение девяти лет в полном безмолвии без сна и отдыха «созерцал стену», находясь в позе сидячей медитации (цзочань би-гуань), в результате чего «дух его стал твердым, как эта стена». Предание гласит, что заснул он лишь однажды, а проснувшись, в гневе на самого себя вырвал собственные ресницы и бросил их на землю. Их подобрал Будда Шакьямуни, посадил в землю, и из них выросли кусты ароматного чая, который пьют буддисты в период долгой медитации, взбадривая сознание. Легенды гласят, что именно отсюда берет свое начало чайная церемония, пришедшая в XII веке из Китая в Японию вместе с чаньскими монахами.
В связи с отсутствием исторических документов, повествующих о Дамо, никто в действительности не знает, что за человек он был. Однако сохранилось стихотворение, написанное Лу Ю, известным поэтом Южносунской династии (1131-1162), в котором описывается личная философия Дамо:
Все бунтуют
— я неподвижен;
Охваченный страстями,
— я неподвижен;
Слушая мудрых,
— я неподвижен;
Я постоянно в Пути.

Цзи Гуан сражается с воронами

Цзи Гуан (487-593), слабый здоровьем конфуцианский ученый, имея за своим плечами сорок прожитых лет, проделал трудный и дальний путь по горам и долам, чтобы добраться до монастыря Шаолиньсы на горе Суншань. Он отказался от мирской жизни и стал монахом для того, чтобы преодолеть свои слабости и познать Истину. Цзи Гуан пришел поклониться Патриарху Бодхидхарме как своему Учителю и испросить его наставлений.
Бодхидхарма в это время сидел в пещере, расположенной неподалеку от монастыря Шаолинь, обратившись лицом к стене и занимался созерцанием.
Когда Бодхидхарма впервые увидел Цзи Гуана, то сказал:
— Я не беру к себе физически слабых учеников. Если ты сумеешь сдвинуть меня с моего места, я стану учить тебя.
Но как тот ни старался, как ни напрягался, так и не смог сдвинуть сурового Наставника.
Тогда Бодхидхарма обучил Цзи Гуана «Переменам в мышцах и сухожилиях», чтобы он окреп физически.
Спустя год уже олицетворяющий собой здоровье и жизненную силу Цзи Гуан вновь стоял у входа в пещеру Учителя и просил новых наставлений. Бодхидхарма возразил: «Карканье ворон снаружи не позволит тебе успешно заниматься». Цзи Гуан стал прогонять птиц, но, стоило ему войти в пещеру, как они возвращались вновь. Тогда он, используя приобретенную им физическую силу, сломал дерево, на котором сидели птицы, но те перебрались на верхушку соседнего дерева. Цзи Гуан не знал, что делать, и тогда Бодхидхарма, погрузившись в созерцание, с помощью своей сверхъестественной силы вызвал такой сильный ветер, что не только спугнул ворон, но и сорвал листву с деревьев. Птицы улетели, а опустевший лес еще долго хранил настороженное молчание.

Когда снег становится красным

После трех лет занятий Цзи Гуан снова стал спрашивать у Учителя новых наставлений. И вот, в один из зимних дней, Цзи Гуан пришел к своему Учителю, занимающемуся созерцанием в пещере. Попросив у входа разрешения войти в нее в качестве ученика, Цзи Гуан увидел, что Бодхидхарма сидя лицом к стене погрузился в состояние глубокого созерцания, и не обращает на него ни малейшего внимания. Однако Цзи Гуан не стал расстраиваться. Он знал, что все великие подвижники прошлого проходили немало тяжелых испытаний во имя достижения своей цели. День был ветреным и снежным. Казалось, что Небо никак не может успокоиться, и вскоре снег засыпал Цзи Гуана до колен. Но он продолжал ждать у входа, ибо был в состоянии выдерживать лютый холод благодаря практике «Перемен в мышцах и сухожилиях».
Увидев его настойчивость в поиске Учения, Бодхидхарма наконец раскрыл рот и сказал:
— Ты уже долго стоишь под снегом. Чего же ты ищешь?
Цзи Гуан ответил:
— Умоляю тебя, сжалься, спаси несчастного смертного и открой врата сладкой росы Истины для блага всех живых существ.
Бодхидхарма сказал:
— Наивысшее таинственное Просветление всех будд нельзя обрести даже через множество космических циклов, его нельзя достичь, даже терпя нестерпимое и практикуя труднопрактикуемое. Твое сознание слишком легковесно и подвижно. Желая с таким сознанием войти во Врата Совершенной Истины, ты будешь лишь попусту утруждать себя и мучить меня, понапрасну растрачивая драгоценное Время.
— Когда же ты будешь учить меня?
— Когда снег станет красным.
Услышав это, Цзи Гуан в отчаянии отрубил себе левую руку саблей, которая была при нем, а потом протянул эту руку Учителю, демонстрируя чистоту своих помыслов и решимость получить от него наставления, касающиеся доктрины всех будд. Хлынувшая кровь окрасила снег.
Бодхидхарма лишь невозмутимо промолвил:
— Это нужно искать самому, другие не помогут. Все будды, взыскуя Просветления, думали только об Учении и забывали о собственном теле. Что же тебя беспокоит?
Хуэй-кэ взволнованно воскликнул:
— В моем сознании нет покоя. Прошу, о Патриарх, успокой его!
Бодхидхарма сказал:
— Принеси мне твое сознание, и я успокою его для тебя!
Неожиданная улыбка пробежала по лицу Цзи Гуана и он изумленно воскликнул:
— О! Я нигде не могу отыскать свое сознание! Его у меня нет.
— Ты пробудился! — вскричал обрадованный Бодхидхарма. — Отныне ты будешь называться Хуэй-кэ, что означает «Способный передавать мудрость». Ступай себе с миром.

Послесловие

Была ли эта история на самом деле или нет — не столь важно, как то, что она символически показывает особое значение, которое чаньские Учителя придают жажде самообуздания.
В этой истории достойны внимания два момента. Когда ученик достаточно подготовлен, он может в один миг достигнуть Пробуждения сознания и даже обрести Просветление, если для этого представится благоприятная возможность. Жажда самообуздания, искренность и смирение, настойчивость и сила духа являются необходимой предпосылкой для обретения Высочайшей Истины, ведущей к Просветлению.
Второй момент касается увечья, которое наносит себе Цзи Гуан. Многие наши читатели придут в ужас от такого поступка, но для того, кто достиг в своем развитии высокого уровня, потеря руки ради духовного пробуждения ничего не значит. Ведь рука, как и все иное в нашем феноменальном мире, иллюзорна, а в трансцендентальной реальности весь Космос неразделим. Подобно многим ученикам, Цзи Гуан не знал, как ему отойти от своего дуалистического образа мыслей, и ради Просветления готов был пожертвовать всем. Большинство обычных людей, разумеется, предпочли бы собственную руку. Дойдя в своих поисках до того, чего нельзя найти, Цзи Гуан вошел в обитель самопреображения и в конце концов обрел великое Пробуждение.
Все наши страсти и аффекты в своей основе пусты, и дурная карма по своей сути лишена собственной природы. Если человек способен удерживать свой изначальный ум в незамутненном состоянии, то природа Будды немедленно обнаружит и проявит себя сама.
Хуэй-кэ перенял от Учителя не только технику медитации, но и воспринял смысл Чань. Многие современники считали его необычным и малопонятным человеком. Даже буддийский учитель Дао-хэн, повстречавший Хуэй-кэ в 534 году, заметил, что «мысли этого святого человека не имеют формы, а слова — хаотичны».
Рыжебородый варвар по имени Дамо
Пришел с Запада, чтобы «указывать прямо».
Уподобившись волне в безветренную погоду,
Он проделал путь в сотни тысяч ли,
Словно хотел сообщить что-то очень важное.
В конце концов он обрел только одного ученика,
Да и тот был калека.
Дремучий лес ученых толкований
Вырос от встречи Дамо со Вторым Патриархом.
С этого и началась вся путаница.
А последующие продолжатели и вовсе
Ни бельмеса не смыслили.

Монах У-мэнь.

©Юрий Ражев

(Продолжение следует)

Бодхидхарма

Сокр. Дамо. В чань-буддизме традиционно считается 28-м буд. патриархом, первым патриархом Чань школы. Личность во многом легендарная, нек-рые исследователи отрицают ее историчность. По преданию, родом из Южн. Индии, принадлежал к варне брахманов или кшатриев, происходил из царской семьи, был третьим наследником царя. Покинув семью, примял буддизм махаянского толка и стал монахом-миссионером.
Прибыл в Китай (г. Гуанчжоу) морским путем в конце пер. правления дин. Лю Сун (420 – 79), по др. версиям – в 520 или 527. Между 516 – 26 отправился в г. Лоян, где в монастыре Юннинсы проповедовал буд. учение. Затем ушел в монастырь Шаолиньсы на горе Суншань, где провел девять лет, «непрерывно созерцая каменную стену в сидячей медитации» (цзо чань би гуань), поэтому современники прозвали его «брахманом, созерцающим стену» (би гуань поломэнь). В общей сложности провел на севере Китая более 40 лет, распространяя учение о «просветлении» и передавая эзотерич. методы буд. практики психотренинга.
Пользовался большим уважением среди кит. монахов как «наставник медитации» и знаток буд. канона, имел много учеников и последователей, среди к-рых наиболее известны Хуэйкэ?, Тань Линь?, Дао Юй? и др.
Своим преемником и вторым чаньским патриархом назначил Хуэйкэ, передав ему для распространения в качестве осн. канонич. текста школы Чань «Ланкаватарасутру» в четырех цзюанях («свитках»). Наряду с толкованием этой и др. махаянских сутр (гл. обр. в традиции йогачары) разработал учение о «двух путях и четырех методах» достижения «просветления».
Первый «путь» – «вхождение в принцип» (жу ли) означал осознание того, что все живые существа обладают одной и той же изначально «чистой» природой, лишь поверхностно «омраченной» неведением, поэтому необходимо отбросить все ложные взгляды и вернуться к «истинной реальности» (чжэнь жу) посредством практики «созерцания стены» (би гуань).
Под вторым «путем» – «вхождением в практику» (жу ши) имелось в виду освоение адептом «четырех методов»: охотно принимать все горести и печали, не проявляя ненависти к тому, кто наносит тебе вред; следовать закону причинности и быть довольным своей судьбой, спокойно воспринимая счастье и несчастье, приобретение и утрату; избавиться от страстей и ни к чему не стремиться; быть в согласии с Дхармой, т.е. учением Будды.
Ему приписывается также разработка четырех основополагающих принципов чань-буддизма:
«особая передача вне Учения»;
«не опираться на слова и тексты»;
«прямое указание на сознание человека»;
«созерцая свою природу, становиться буддой».
Однако новейшие исследования показали, что эти принципы были сформулированы не ранее гер. правления дин. Тан (618–907).

Источник:
Даосюань. Сун гао сэн чжуань (Биографии высоких монахов, сост. в эпоху Сун) // Тайсё синею Дайдзокё (Заново сост. Трипитака гг. Тайсё). Т. 50. Токио, 1 960;
Даоюань. Цзиндэ чуань дэн лу (Записи о передаче светильника, сост. в эру Цзиндэ) // Там же. Т. 51; Early Ch’an in China and Tibet. Berk., 1985.
Н. B. Абаев

Бодхидхарма является основателем школы чань, которая стала ведущим направлением дальневосточного буддизма. Даже в китайской культуре, богатой выдающимися деятелями, трудно найти другую, столь впечатляющую, обаятельную и загадочную личность. Hесмотря на то что при жизни он не был известен кому-либо, кроме узкого круга учеников, позже он стал героем множества легенд, почитаемым миллионами последователей чань во всем мире почти наравне с Буддой Шакьямуни
Он родился около 400 г . в городе Канчи, столице южноиндийского царства Паллава. Он был брахманом по рождению. третьим сыном царя Симхаварманы. В молодости он стал буддистом и получил наставления от Праджнятары, которого его отец пригласил с севера, из Магадхи.
Именно Праджнятара побудил Бодхидхарму отправиться в Китай. Так как традиционный путь в Китай в то время был занят гуннами. Бодхидхарма отправился туда морем. сев на корабль в южноиндийском порту Махабаллипурам. После путешествия, которое продолжалось три года, он ступил на землю Китая в порту Hаньхай. Скорее всего это произошло в 475 году.
В то время на севере Китая существовала династия Северная Вэй, а югом правила династия Сун. Согласно «Записям о передаче светильника в годы Цзиндэ», составленным Даоюанем в 1005 году, Бодхидхарма прибыл в Китай в 527 году и был представлен императору Уди династии Лян, которая пришла на смену династии Сун. Согласно Даоюаню император интересовался, является ли важной благотворительность в буддийском духе для накопления заслуг. Бодхидхарма пытался объяснить ему доктрину пустоты, но император ничего не понял, и Бодхидхарме пришлось уйти. Однако более ранние источники ничего не говорят о такой встрече.
Так или иначе, Бодхидхарма не остался на юге. Он переправился через Янцзы (согласно легенде – на соломинке). Hа севере он обосновался в монастыре Шаолинь?. Говорят, что здесь он провел десять лет, созерцая каменную стену. Даоюань говорит, что наставник Винаи Гуан Дун и наставник Трипитаки Бодхиручи много раз пытались отравить Бодхидхарму, которого они считали своим конкурентом, и, наконец, им это удалось. Точная дата его смерти не известна, но скорее всего это произошло в 536 году.
Через три года монах Сун Юнь был послан с неким поручением в западные края. В Гималаях он встретил Бодхидхарму. Бодхидхарма был один, без спутников, и в руке у него был один башмак. Сун Юнь спросил: «Hаставник, куда Вы идете?» «Я иду в Индию, – ответил Бодхидхарма. – Ваш господин отказался от этого мира». Когда монах вернулся в Китай, он обнаружил, что прежний император скончался, и подал доклад новому императору. Власти распорядились вскрыть могилу Бодхидхармы, и там не было ничего, кроме одного башмака.
Всего существует четыре трактата, которые принадлежат кисти Бодхидхармы. Hесмотря на то что Бодхидхарма почитается как основатель школы чань, современные последователи чань на Западе в основном обращаются к позднейшим интерпретаторам учения, и эти трактаты Бодхидхармы, несмотря на их древность, засвидетельствованную авторитетными источниками (например, дуньхуанскими рукописями), до сих пор мало известны. Так или иначе, но именно писания самого Бодхидхармы позволяют ощутить неповторимый аромат его стиля, шокирующего своей неожиданной простотой.

Д. Половцев
В VI веке индийским монахом Бодхидхармой, настоятелем Шаолиньского монастыря, был создан оригинальный путь духовной самореализации, получивший позднее название чань-буддизм или дзэн-буддизм.
Бодхидхарма в условиях монастыря создал целую систему специальных трансовых тренировок, которые приводили к приобретению монахами специального трансового психо-физиологического состояния – сатори?. Метод заключался в том, что монах должен был три раза в день усаживаться на коленях перед прямой стеной в позе с ровным позвоночником и, выбрав на стене прямо перед глазами какую-нибудь точку, сосредоточить на ней в строго неподвижной позе свое внимание, а затем рассредоточить его, как бы видя стену всю в целом, затем сознание и органы чувств постепенно отключаются, думать ни о чем не хочется, перед мысленным взором появляются различные видения и монах все глубже и глубже погружается в транс.
Кроме трансовых тренировок, монахи питались особым образом, по специальной полуголодной диете, а также ежедневно занимались специальными физическими упражнениями в состоянии специфического двигательного транса. Если религиозные тренировки у стены учили концентрации сознания и познанию внутреннего мира человека, то двигательные физические тренировки учили рассредоточению сознания, т. е. учили чувствовать, видеть и слышать непосредственно каждой клеточкой своего тела внешний мир весь целиком. При этом полное видение – ощущение внешней реальности – не должно прерываться ни на миг, в этом весь секрет поразительной мгновенной реакции на любой самый незаметный, сложный и неожиданный сигнал – раздражитель из внешней среды. Кроме системы религиозно-психических и физических тренировок, а также диеты, монахи обязаны были выполнять по несколько раз в день специальный общий, локальный и точечный массаж, а также заниматься специальными творчеством и философией, которые позволяли за счет парадоксов и логических уловок приводить сознание и мышление в особое парадоксальное состояние, приближающее тренирующегося монаха к просветлению – мгновенному сатори, т. е. особому трансовому состоянию, сходному с самадхи, но полученному, как бы научно, ускорению.
В духовном плане, как религиозная система, дзэн-буддизм ставит задачу освобождения человеческого «Я» от страданий, обретение свободы через проникновение человеческого «Я» в «единую реальность». Как духовный путь, дзэн-буддизм продолжает традиции йоги, даосизма и буддизма.
Дзэн-буддистская система тренировок расширяет психофизические возможности человека за счет трансового подавления дискурсивного, вербального мышления и включения в процесс осознания, подсознания или интуитивного знания, вербально никак не обработанного и, как правило, поставляющего на мысленный экран готовые картины, длительность и четкость которых зависит от качества развития воображения по всем органам чувств, и при необходимости включающего двигательно-мышечные реакции непосредственно без обработки сознанием. А ведь известно, что любой психический акт – это, в конечном счете, мышечное сокращение. Поэтому дзэн-буддизм являлся необходимой системой в воинских искусствах.
Специалисты с глубоким уважением относятся к таинственной и величественной личности Бодхидхармы и глубоко сожалеют, что современная наука не проявляет необходимого интереса к его методу вскрытия резервных возможностей человека. Бодхидхарма как личность на несколько порядков превосходил всех знаменитых основателей мировых религий – Лао-цзы, Будду, Иисуса, Мухаммеда и других. Нужны еще тысячи лет, пока человечество сможет прикоснуться и хоть немного понять великое наследие Бодхидхармы, а пока он воспринимается как немыслимая фантастическая легенда. Можно сказать, что из всех ученых прошлого Бодхидхарма был наиболее близок к разгадке феномена человека.

Будьмо!
ОМ.